Рейли биография. Биография. Воплощения в кинематографе

-1920 годах в России и на Ближнем Востоке. Помимо русского, свободно говорил еще на шести языках. В Картотеке британской разведки обозначен как S.T.-1.

Биография

Рейли не был британцем. Его биография полна белых пятен и во многом основана на его личных утверждениях. По общепринятой версии Рейли был рождён под именем Георгия Розенблюма в Одессе, 24 марта г. Есть и другая версия (по книге «Век шпионажа»), что Рейли родился 24 марта г. под именем Шломо (Соломон) Розенблюм в Херсонской губернии (в состав которой входила, в частности, и Одесса). Он был незаконным сыном Полины (Перлы) и доктора Михаила Абрамовича Розенблюма. Позднее он сам утверждал, что родился в Ирландии, а если признавал своё рождение в России, то часто утверждал, что сын дворянина. Воспитывался он в семье Григория (Герша) Розенблюма, - двоюродного брата настоящего отца, и домовладелицы Софьи Рубиновны Розенблюм (впоследствии, в 1918 году , сдавшей свой одесский особняк под британское консульство).

Когда Рейли рассказывал, что инсценировал своё самоубийство в Одесском порту перед отъездом, за этим может быть что-то реальное. Причиной отъезда он часто называл то семейный скандал, то участие в революционном движении.

Детство и юность

Написавший основательную книгу о Рейли Андрей Кук (англ. Andrew Cook ) выдвинул убедительную теорию , что в Лондоне под именем Sigizmund Rosenblum появился приблизительно в 1895 химик, торгующий патентованными лекарствами. Одним из его клиентов был пожилой священник, Hugh Thomas. Когда зажиточный Томас умер, Розенблюм через несколько месяцев сошёлся с его молодой вдовой Маргарет. Розенблюм отравил пастора, чтобы заполучить вдову и наследство. Если это так, это идеальное преступление, которое никогда не расследовали. По этой теории Розенблюм, возможно, бежал в Англию от французской полиции, поскольку убил курьера анархистов, перевозящего деньги. Убийство произошло в движущемся поезде, совершенно в стиле Джеймса Бонда. Какие-то связи с революционерами континента у Розенблюма были, поскольку руководитель антитеррористического отряда Скотланд Ярда Вильям Мелвилл (англ. William Melville ) вскоре завербовал Розенблюма информатором и помог тому превратиться в британца Рейли.

Рейли на Дальнем Востоке

На деньги жены и очевидно британской разведки из Рейли получился международный бизнесмен с обширными географическими и запутанными финансовыми делами. Позднее он говорил о секретных заданиях, о которых мало свидетельств. В -1898 годах работал в английском посольстве в Санкт-Петербурге . В 1898 году лейтенант Рейли действовал в заграничной организации российских революционеров «Общество друзей свободной России », с 1903 года был в русском Порт-Артуре под видом торговца строительным лесом, там вошёл в доверие командования русских войск и добыл план укреплений, который якобы продал японцам. Подозрение в шпионаже в пользу Японии не помешало Рейли основаться в Санкт-Петербурге. Здесь он взял себе новую жену - Надежду, не расторгая брака с Маргарет. В -1914 годах , до Первой мировой войны , действовал в России (с сентября 1905 по апрель , помощник военно-морского атташе Великобритании), затем в Европе. В справочнике «Весь Петербург » значился как «антиквар, коллекционер». Увлекался авиацией, был членом Санкт-Петербургского лётного клуба.

Рейли во время Первой мировой войны

Рейли создал связи с царским правительством. Когда началась Первая мировая война, он отправился в Нью-Йорк, чтобы переправить в Россию оружие из Америки. Посредничество было выгодным. Впервые официально Рейли поступил на службу в британскую разведку в конце 1917 г. Он стал лётчиком канадских ВВС и переправился через Лондон в Россию. Это доказывает, что его рассказы о шпионаже имеют какую-то основу, - вряд ли кого попало отправят на такое задание. Большевики захватили власть в России и стремились к миру с Германией, что было угрозой для Британии, - это надо было предотвратить.

В начале марта 1918 прибыл в Петроград и прикомандирован к военно-морскому атташе капитану Кроми , затем к главе английской миссии Брюсу Локкарту дипломату и разведчику (что, впрочем, во время войны одно и тоже). Рейли и его непосредственный начальник в России Роберт Брюс Локкхарт, составили план, по которому личная охрана Ленина, нёсшая охрану Кремля - латышские стрелки, - будут подкуплены для совершения переворота. Они верили, что подкупили командира латышских стрелков, полковника Эдуарда Берзина , которому передали 700 тысяч рублей (по данным коменданта Кремля П. Малькова, официально - 1 200 000; для сравнения: зарплата Ленина тогда была 500 рублей в месяц). Берзин был верным большевиком и рассказал всё Свердлову и Дзержинскому . Наивные британцы втянули в дело американцев и японцев. «Перевербованному» Берзину были сообщены явки и адреса известных белогвардейцев. Когда в августе 1918 произошло покушение на Ленина , заговор западных дипломатов рухнул. Волна красного террора уничтожила их сеть. Белогвардейцев расстреляли, а полученные деньги пошли на постройку клуба для латышских стрелков и издание агитационной литературы. Рейли удалось бежать, но он был заочно приговорён к смертной казни.

В мае 1918 года совершил вояж на белый Дон, к Каледину , и под видом сербского офицера через всю Россию вывез в Мурманск и посадил на английский эсминец Александра Керенского . Затем в Москве и Петрограде принялся организовывать заговоры против большевиков. В июне 1918 года передал пять миллионов рублей для финансирования Национального и Тактического центров. Координировал мятеж левых эсеров 6 июля 1918 года в Москве.

В Москве Рейли легко и свободно вербовал советских служащих (в том числе и секретаршу ЦИКа Ольгу Стрижевскую) и получал от них нужные ему документы, в том числе свободный пропуск в Кремль по подлинному удостоверению сотрудника ЧК на имя Сиднея Релинского. Также выступал под собственным именем, под именами сотрудника угро Константинова, турецкоподданного негоцианта Массино, антиквара Георгия Бергмана.

Многие дела Рейли проваливались: попытка убить Ленина не удалась из-за отмены митинга, где тот хотел выступить, восстание левых эсеров провалилось, задание Локкарта организовать мятеж в петроградском гарнизоне тоже провалилось.

В своей родной Одессе анонимно публикует в белогвардейской газете «Призыв» № 3 от 3 марта первую автобиографию с описанием заслуг в борьбе против большевизма. Через ту же газету (№ 8 от 20 марта) сдаёт белой контрразведке трёх чекистов , с которыми встречался в Советской России: Грохотова из Мурманска , Петикова из Архангельска и Жоржа де Лафара из Москвы.

Вследствие военных авантюр финансовые дела Рейли пришли в упадок. В 1921 он вынужден продать на нью-йоркском аукционе большую коллекцию вещей Наполеона. Он получает около 100 000 долларов, но этих денег на его стиль жизни на долго не хватит. Рейли входит в тесные отношения с представителями русской эмиграции, лоббировал в английском правительстве финансирование белоэмигрантского Торгово-промышленного комитета (Ярошинский, Барк и др.), тесно сошёлся с Савинковым и с его помощью осенью 1920 года лично участвовал в действиях на территории Белоруссии армии Булак-Балаховича , которая вскоре была разгромлена РККА . В 1922 году с помощью Савинкова и Ю. Эльфергрена организовал на деньги Торгпрома покушение на глав советской делегации Генуэзской конференции , которое тоже провалилось. Был причастен к организации антисоветской провокации с «письмом Зиновьева ».

В августе 1925 экстравагантная актриса Пепита Бобадилла прибыла в Хельсинки в поисках сведений о своём муже, Сиднее Рейли, пропавшем за границей. Она рассказала, что её настоящее имя Нелли Вартон, её мать англичанка, она родилась в Гамбурге вне брака, и сделала карьеру в Лондонском театре-варьете. Остаётся неизвестным, знал ли Рейли о этих подробностях. В качестве Пепиты она нашла себе достойную пару. Как и в случае с Рейли, она сошлась с пожилым богатым сценаристом, который вскоре умер. Брак с Рейли был заключён в 1923. Финские чиновники и русские эмигранты ничем не могли помочь и и дама возвратилась в Лондон, где стало известно о смерти Рейли в перестрелке в районе советско-финской границы. Советские газеты официально сообщили, что в районе финской деревни Алакюля 28 сентября 1925 года при переходе границы были убиты два контрабандиста. Настоящая судьба Рейли вырисовывалась не сразу. Окончательно детали стали известны лишь с крахом СССР, - были опубликованы дневники Рейли, которые он вёл в тюрьме.

Операция «Трест» и казнь Рейли

Операция «Трест» была крупнейшей для спецслужб в начале XX века. Большевики сами основали «контрреволюционную» организацию, куда завлекали белогвардейцев из России и эмиграции.

Начальник британской разведки в Хельсинки Эрнест Бойс (англ. Ernest Boyce ) попросил Рейли о ещё одной услуге - выяснить, что из себя представляла эта подозрительная организация на самом деле. На границе Рейли должен был встретить «верного человека» - Тойво Вяхя . Чтобы заполучить от Рейли всё, что он знал, ГПУ инсценировала смерть обоих на границе так, чтобы информация наверняка дошла до британских служб. Так Рейли не мог уже надеяться на дипломатическую помощь как британский подданный. На допросах в Лубянке Рейли придерживался легенды, что он - рожденный в Клонмели в Ирландии британский подданный, и отказывался сообщать что-либо. Несмотря на ежедневные допросы, в тюрьме он вел дневник, в котором анализировал и документировал используемые в ГПУ методы допроса. Очевидно, Рейли полагал, что в случае побега эта информация могла быть ценной для британской секретной службы. Записи делались на папиросной бумаге и прятались в щели между кирпичей. Они были обнаружены лишь после его смерти в результате обыска. По мнению Андрея Кука, Рейли не пытали, за исключением инсценированной для психологического давления казни.

Меня посадили в машину. В ней были палач, его молодой помощник и водитель. Короткий путь до гаража. В это время помощник просунул свои руки через мои запястья с наручниками. Шел дождь, знобило, было очень холодно. Палач куда-то ушёл, ожидание казалось бесконечным. Мужчины травят анекдоты. Водитель говорит, что в радиаторе машины какая-то неисправность и ковыряется там. Затем снова поехали немного дальше. ГПУшники, Стирн (В. А. Стырне) с коллегами пришли и говорят, что казнь отложена на 20 часов. Ужасная ночь. Кошмары.

Дневник Рейли был сфотографирован ГПУ и о его существовании не было известно до развала СССР. Опубликован в Англии в 2000 году. Дневник не подтверждает данные допросов, что может свидетельствовать как о фальсификации допросов, так и об «игре» Рейли со следователями. Приговор от 1918 года был исполнен по личному приказу Сталина 5 ноября 1925 в лесу в Сокольниках , куда Рейли ранее регулярно выводили на прогулку. По свидетельству очевидца Бориса Гудзя, казнь осуществили Григорий Федулеев и Григорий Сыроежкин. Тело отвезли обратно в тюрьму Лубянка для осмотра и фотографирования, похоронили во дворе тюрьмы . После казни ходили слухи, что он жив и перевербован ГПУ.

Компаньон Рейли Борис Савинков был арестован похожим способом, его заманили в Минск для встречи с членами «московской антисоветской организации». Он получил 10 лет тюрьмы, но погиб, по официальной версии, выпрыгнув из окна Лубянской внутренней тюрьмы 7 мая 1925 года.

Киновоплощения

Рейли стал весьма популярной фигурой в киноиндустрии как на Западе (суперагент и один из прототипов Джеймса Бонда), так и в СССР (как одно из главных действующих лиц «заговора послов » и последующей антисоветской борьбы белой эмиграции).

• Владимир Сошальский (Заговор послов , 1965)
• Всеволод Якут (Операция «Трест» , 1967)
• Александр Ширвиндт (Крах , 1968)
• Владимир Татосов (Крах операции «Террор» , 1980)
• Сергей Юрский («20 декабря », 1981, «Берега в тумане», 1985)
• Харий Лиепиньш («Синдикат-2 », 1981)
• Сэм Нилл («Рейли: король шпионов» «Reilly: Ace of Spies» (Англия, 1983)

Напишите отзыв о статье "Рейли, Сидней"

Примечания

Литература

• .
• Е. Таратута. .
• Савченко В. А.
• Лев Никулин . .
• Робин Брюс Локкарт. Сидней Рейли - шпион-легенда XX века.
• Эндрю Кук. На секретной службе Его Величества.
• , сентябрь .

Ссылки

• - «Совершенно секретно »
• .
• В. Воронков.
• Т. Гладков . .

Отрывок, характеризующий Рейли, Сидней

«Как мог быть в нерешимости государь?» подумал Ростов, а потом даже и эта нерешительность показалась Ростову величественной и обворожительной, как и всё, что делал государь.
Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.
В числе господ свиты Ростов заметил и Болконского, лениво и распущенно сидящего на лошади. Ростову вспомнилась его вчерашняя ссора с ним и представился вопрос, следует – или не следует вызывать его. «Разумеется, не следует, – подумал теперь Ростов… – И стоит ли думать и говорить про это в такую минуту, как теперь? В минуту такого чувства любви, восторга и самоотвержения, что значат все наши ссоры и обиды!? Я всех люблю, всем прощаю теперь», думал Ростов.
Когда государь объехал почти все полки, войска стали проходить мимо его церемониальным маршем, и Ростов на вновь купленном у Денисова Бедуине проехал в замке своего эскадрона, т. е. один и совершенно на виду перед государем.
Не доезжая государя, Ростов, отличный ездок, два раза всадил шпоры своему Бедуину и довел его счастливо до того бешеного аллюра рыси, которою хаживал разгоряченный Бедуин. Подогнув пенящуюся морду к груди, отделив хвост и как будто летя на воздухе и не касаясь до земли, грациозно и высоко вскидывая и переменяя ноги, Бедуин, тоже чувствовавший на себе взгляд государя, прошел превосходно.
Сам Ростов, завалив назад ноги и подобрав живот и чувствуя себя одним куском с лошадью, с нахмуренным, но блаженным лицом, чортом, как говорил Денисов, проехал мимо государя.
– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.

На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.
– Вот что, мой милый, я думал о вас, – сказал князь Андрей, когда они прошли в большую залу с клавикордами. – К главнокомандующему вам ходить нечего, – говорил князь Андрей, – он наговорит вам кучу любезностей, скажет, чтобы приходили к нему обедать («это было бы еще не так плохо для службы по той субординации», подумал Борис), но из этого дальше ничего не выйдет; нас, адъютантов и ординарцев, скоро будет батальон. Но вот что мы сделаем: у меня есть хороший приятель, генерал адъютант и прекрасный человек, князь Долгоруков; и хотя вы этого можете не знать, но дело в том, что теперь Кутузов с его штабом и мы все ровно ничего не значим: всё теперь сосредоточивается у государя; так вот мы пойдемте ка к Долгорукову, мне и надо сходить к нему, я уж ему говорил про вас; так мы и посмотрим; не найдет ли он возможным пристроить вас при себе, или где нибудь там, поближе.к солнцу.
Князь Андрей всегда особенно оживлялся, когда ему приходилось руководить молодого человека и помогать ему в светском успехе. Под предлогом этой помощи другому, которую он по гордости никогда не принял бы для себя, он находился вблизи той среды, которая давала успех и которая притягивала его к себе. Он весьма охотно взялся за Бориса и пошел с ним к князю Долгорукову.
Было уже поздно вечером, когда они взошли в Ольмюцкий дворец, занимаемый императорами и их приближенными.
В этот самый день был военный совет, на котором участвовали все члены гофкригсрата и оба императора. На совете, в противность мнения стариков – Кутузова и князя Шварцернберга, было решено немедленно наступать и дать генеральное сражение Бонапарту. Военный совет только что кончился, когда князь Андрей, сопутствуемый Борисом, пришел во дворец отыскивать князя Долгорукова. Еще все лица главной квартиры находились под обаянием сегодняшнего, победоносного для партии молодых, военного совета. Голоса медлителей, советовавших ожидать еще чего то не наступая, так единодушно были заглушены и доводы их опровергнуты несомненными доказательствами выгод наступления, что то, о чем толковалось в совете, будущее сражение и, без сомнения, победа, казались уже не будущим, а прошедшим. Все выгоды были на нашей стороне. Огромные силы, без сомнения, превосходившие силы Наполеона, были стянуты в одно место; войска были одушевлены присутствием императоров и рвались в дело; стратегический пункт, на котором приходилось действовать, был до малейших подробностей известен австрийскому генералу Вейротеру, руководившему войска (как бы счастливая случайность сделала то, что австрийские войска в прошлом году были на маневрах именно на тех полях, на которых теперь предстояло сразиться с французом); до малейших подробностей была известна и передана на картах предлежащая местность, и Бонапарте, видимо, ослабленный, ничего не предпринимал.
Долгоруков, один из самых горячих сторонников наступления, только что вернулся из совета, усталый, измученный, но оживленный и гордый одержанной победой. Князь Андрей представил покровительствуемого им офицера, но князь Долгоруков, учтиво и крепко пожав ему руку, ничего не сказал Борису и, очевидно не в силах удержаться от высказывания тех мыслей, которые сильнее всего занимали его в эту минуту, по французски обратился к князю Андрею.
– Ну, мой милый, какое мы выдержали сражение! Дай Бог только, чтобы то, которое будет следствием его, было бы столь же победоносно. Однако, мой милый, – говорил он отрывочно и оживленно, – я должен признать свою вину перед австрийцами и в особенности перед Вейротером. Что за точность, что за подробность, что за знание местности, что за предвидение всех возможностей, всех условий, всех малейших подробностей! Нет, мой милый, выгодней тех условий, в которых мы находимся, нельзя ничего нарочно выдумать. Соединение австрийской отчетливости с русской храбростию – чего ж вы хотите еще?
– Так наступление окончательно решено? – сказал Болконский.
– И знаете ли, мой милый, мне кажется, что решительно Буонапарте потерял свою латынь. Вы знаете, что нынче получено от него письмо к императору. – Долгоруков улыбнулся значительно.
– Вот как! Что ж он пишет? – спросил Болконский.
– Что он может писать? Традиридира и т. п., всё только с целью выиграть время. Я вам говорю, что он у нас в руках; это верно! Но что забавнее всего, – сказал он, вдруг добродушно засмеявшись, – это то, что никак не могли придумать, как ему адресовать ответ? Ежели не консулу, само собою разумеется не императору, то генералу Буонапарту, как мне казалось.
– Но между тем, чтобы не признавать императором, и тем, чтобы называть генералом Буонапарте, есть разница, – сказал Болконский.
– В том то и дело, – смеясь и перебивая, быстро говорил Долгоруков. – Вы знаете Билибина, он очень умный человек, он предлагал адресовать: «узурпатору и врагу человеческого рода».
Долгоруков весело захохотал.
– Не более того? – заметил Болконский.
– Но всё таки Билибин нашел серьезный титул адреса. И остроумный и умный человек.
– Как же?
– Главе французского правительства, au chef du gouverienement francais, – серьезно и с удовольствием сказал князь Долгоруков. – Не правда ли, что хорошо?
– Хорошо, но очень не понравится ему, – заметил Болконский.
– О, и очень! Мой брат знает его: он не раз обедал у него, у теперешнего императора, в Париже и говорил мне, что он не видал более утонченного и хитрого дипломата: знаете, соединение французской ловкости и итальянского актерства? Вы знаете его анекдоты с графом Марковым? Только один граф Марков умел с ним обращаться. Вы знаете историю платка? Это прелесть!
И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Маркова, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился, глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Маркова и как, Марков тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказал Болконский, – но вот что, князь, я пришел к вам просителем за этого молодого человека. Видите ли что?…
Но князь Андрей не успел докончить, как в комнату вошел адъютант, который звал князя Долгорукова к императору.
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.

На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.

: неверное или отсутствующее изображение	В этой статье не хватает информации.
Дата рождения:
Место рождения:
Гражданство:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Подданство:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Страна:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Дата смерти:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Место смерти:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Отец:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Мать:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Супруг:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Супруга:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Дети:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Награды и премии:
Автограф:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Сайт:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Разное:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
[[|Произведения]] в Викитеке

Си́дней Ре́йли , другие переводы Ра́йлей , Ре́йлей (Жорж де Лафар) , Ра́йллэ (дело ЧК Одессы) , (При рождении, предположительно Соломо́н или Самуи́л или Зи́гмунд Розенблю́м ; англ. Sidney George Reilly ) (24 марта , Одесса - 5 ноября , Москва ) - британский разведчик , действовавший в -1920 годах в России и на Ближнем Востоке. Помимо русского, свободно говорил еще на шести языках. В Картотеке британской разведки обозначен как S.T.-1.

Биография

Рейли не был британцем. Его биография полна белых пятен и во многом основана на его личных утверждениях. По общепринятой версии Рейли был рождён под именем Георгия Розенблюма в Одессе, 24 марта г. Есть и другая версия (по книге «Век шпионажа»[[К:Википедия:Статьи без источников (страна: Ошибка Lua: callParserFunction: function "#property" was not found. )]][[К:Википедия:Статьи без источников (страна: Ошибка Lua: callParserFunction: function "#property" was not found. )]] ), что Рейли родился 24 марта г. под именем Шломо (Соломон) Розенблюм в Херсонской губернии (в состав которой входила, в частности, и Одесса). Он был незаконным сыном Полины (Перлы) и доктора Михаила Абрамовича Розенблюма. Позднее он сам утверждал, что родился в Ирландии, а если признавал своё рождение в России, то часто утверждал, что сын дворянина. Воспитывался он в семье Григория (Герша) Розенблюма, - двоюродного брата настоящего отца, и домовладелицы Софьи Рубиновны Розенблюм (впоследствии, в 1918 году , сдавшей свой одесский особняк под британское консульство).

Когда Рейли рассказывал, что инсценировал своё самоубийство в Одесском порту перед отъездом, за этим может быть что-то реальное. Причиной отъезда он часто называл то семейный скандал, то участие в революционном движении.

Детство и юность

Написавший основательную книгу о Рейли Андрей Кук (англ. Andrew Cook ) выдвинул убедительную теорию , что в Лондоне под именем Sigizmund Rosenblum появился приблизительно в 1895 химик, торгующий патентованными лекарствами. Одним из его клиентов был пожилой священник, Hugh Thomas. Когда зажиточный Томас умер, Розенблюм через несколько месяцев сошёлся с его молодой вдовой Маргарет. Розенблюм отравил пастора, чтобы заполучить вдову и наследство. Если это так, это идеальное преступление, которое никогда не расследовали. По этой теории Розенблюм, возможно, бежал в Англию от французской полиции, поскольку убил курьера анархистов, перевозящего деньги. Убийство произошло в движущемся поезде, совершенно в стиле Джеймса Бонда. Какие-то связи с революционерами континента у Розенблюма были, поскольку руководитель антитеррористического отряда Скотланд Ярда Вильям Мелвилл (англ. William Melville ) вскоре завербовал Розенблюма информатором и помог тому превратиться в британца Рейли.

Рейли на Дальнем Востоке

На деньги жены и очевидно британской разведки из Рейли получился международный бизнесмен с обширными географическими и запутанными финансовыми делами. Позднее он говорил о секретных заданиях, о которых мало свидетельств. В -1898 годах работал в английском посольстве в Санкт-Петербурге . В 1898 году лейтенант Рейли действовал в заграничной организации российских революционеров «Общество друзей свободной России », с 1903 года был в русском Порт-Артуре под видом торговца строительным лесом, там вошёл в доверие командования русских войск и добыл план укреплений, который якобы продал японцам. Подозрение в шпионаже в пользу Японии не помешало Рейли основаться в Санкт-Петербурге. Здесь он взял себе новую жену - Надежду, не расторгая брака с Маргарет. В -1914 годах , до Первой мировой войны , действовал в России (с сентября 1905 по апрель , помощник военно-морского атташе Великобритании), затем в Европе. В справочнике «Весь Петербург » значился как «антиквар, коллекционер». Увлекался авиацией, был членом Санкт-Петербургского лётного клуба.

Рейли во время Первой мировой войны

Рейли создал связи с царским правительством. Когда началась Первая мировая война, он отправился в Нью-Йорк, чтобы переправить в Россию оружие из Америки. Посредничество было выгодным. Впервые официально Рейли поступил на службу в британскую разведку в конце 1917 г. Он стал лётчиком канадских ВВС и переправился через Лондон в Россию. Это доказывает, что его рассказы о шпионаже имеют какую-то основу, - вряд ли кого попало отправят на такое задание. Большевики захватили власть в России и стремились к миру с Германией, что было угрозой для Британии, - это надо было предотвратить.

В начале марта 1918 прибыл в Петроград и прикомандирован к военно-морскому атташе капитану Кроми , затем к главе английской миссии Брюсу Локкарту дипломату и разведчику (что, впрочем, во время войны одно и тоже). Рейли и его непосредственный начальник в России Роберт Брюс Локкхарт, составили план, по которому личная охрана Ленина, нёсшая охрану Кремля - латышские стрелки, - будут подкуплены для совершения переворота. Они верили, что подкупили командира латышских стрелков, полковника Эдуарда Берзина , которому передали 700 тысяч рублей (по данным коменданта Кремля П. Малькова, официально - 1 200 000; для сравнения: зарплата Ленина тогда была 500 рублей в месяц). Берзин был верным большевиком и рассказал всё Свердлову и Дзержинскому . Наивные британцы втянули в дело американцев и японцев. «Перевербованному» Берзину были сообщены явки и адреса известных белогвардейцев. Когда в августе 1918 произошло покушение на Ленина , заговор западных дипломатов рухнул. Волна красного террора уничтожила их сеть. Белогвардейцев расстреляли, а полученные деньги пошли на постройку клуба для латышских стрелков и издание агитационной литературы. Рейли удалось бежать, но он был заочно приговорён к смертной казни.

В мае 1918 года совершил вояж на белый Дон, к Каледину , и под видом сербского офицера через всю Россию вывез в Мурманск и посадил на английский эсминец Александра Керенского . Затем в Москве и Петрограде принялся организовывать заговоры против большевиков. В июне 1918 года передал пять миллионов рублей для финансирования Национального и Тактического центров. Координировал мятеж левых эсеров 6 июля 1918 года в Москве.

В Москве Рейли легко и свободно вербовал советских служащих (в том числе и секретаршу ЦИКа Ольгу Стрижевскую) и получал от них нужные ему документы, в том числе свободный пропуск в Кремль по подлинному удостоверению сотрудника ЧК на имя Сиднея Релинского. Также выступал под собственным именем, под именами сотрудника угро Константинова, турецкоподданного негоцианта Массино, антиквара Георгия Бергмана.

Многие дела Рейли проваливались: попытка убить Ленина не удалась из-за отмены митинга, где тот хотел выступить, восстание левых эсеров провалилось, задание Локкарта организовать мятеж в петроградском гарнизоне тоже провалилось.

В своей родной Одессе анонимно публикует в белогвардейской газете «Призыв» № 3 от 3 марта первую автобиографию с описанием заслуг в борьбе против большевизма. Через ту же газету (№ 8 от 20 марта) сдаёт белой контрразведке трёх чекистов , с которыми встречался в Советской России: Грохотова из Мурманска , Петикова из Архангельска и Жоржа де Лафара из Москвы.

Вследствие военных авантюр финансовые дела Рейли пришли в упадок. В 1921 он вынужден продать на нью-йоркском аукционе большую коллекцию вещей Наполеона. Он получает около 100 000 долларов, но этих денег на его стиль жизни на долго не хватит. Рейли входит в тесные отношения с представителями русской эмиграции, лоббировал в английском правительстве финансирование белоэмигрантского Торгово-промышленного комитета (Ярошинский, Барк и др.), тесно сошёлся с Савинковым и с его помощью осенью 1920 года лично участвовал в действиях на территории Белоруссии армии Булак-Балаховича , которая вскоре была разгромлена РККА . В 1922 году с помощью Савинкова и Ю. Эльфергрена организовал на деньги Торгпрома покушение на глав советской делегации Генуэзской конференции , которое тоже провалилось. Был причастен к организации антисоветской провокации с «письмом Зиновьева ».

В августе 1925 экстравагантная актриса Пепита Бобадилла прибыла в Хельсинки в поисках сведений о своём муже, Сиднее Рейли, пропавшем за границей. Она рассказала, что её настоящее имя Нелли Вартон, её мать англичанка, она родилась в Гамбурге вне брака, и сделала карьеру в Лондонском театре-варьете. Остаётся неизвестным, знал ли Рейли о этих подробностях. В качестве Пепиты она нашла себе достойную пару. Как и в случае с Рейли, она сошлась с пожилым богатым сценаристом, который вскоре умер. Брак с Рейли был заключён в 1923. Финские чиновники и русские эмигранты ничем не могли помочь и и дама возвратилась в Лондон, где стало известно о смерти Рейли в перестрелке в районе советско-финской границы. Советские газеты официально сообщили, что в районе финской деревни Алакюля 28 сентября 1925 года при переходе границы были убиты два контрабандиста. Настоящая судьба Рейли вырисовывалась не сразу. Окончательно детали стали известны лишь с крахом СССР, - были опубликованы дневники Рейли, которые он вёл в тюрьме.

Операция «Трест» и казнь Рейли

Операция «Трест» была крупнейшей для спецслужб в начале XX века. Большевики сами основали «контрреволюционную» организацию, куда завлекали белогвардейцев из России и эмиграции.

Начальник британской разведки в Хельсинки Эрнест Бойс (англ. Ernest Boyce ) попросил Рейли о ещё одной услуге - выяснить, что из себя представляла эта подозрительная организация на самом деле. На границе Рейли должен был встретить «верного человека» - Тойво Вяхя . Чтобы заполучить от Рейли всё, что он знал, ГПУ инсценировала смерть обоих на границе так, чтобы информация наверняка дошла до британских служб. Так Рейли не мог уже надеяться на дипломатическую помощь как британский подданный. На допросах в Лубянке Рейли придерживался легенды, что он - рожденный в Клонмели в Ирландии британский подданный, и отказывался сообщать что-либо. Несмотря на ежедневные допросы, в тюрьме он вел дневник, в котором анализировал и документировал используемые в ГПУ методы допроса. Очевидно, Рейли полагал, что в случае побега эта информация могла быть ценной для британской секретной службы. Записи делались на папиросной бумаге и прятались в щели между кирпичей. Они были обнаружены лишь после его смерти в результате обыска. По мнению Андрея Кука, Рейли не пытали, за исключением инсценированной для психологического давления казни.

Меня посадили в машину. В ней были палач, его молодой помощник и водитель. Короткий путь до гаража. В это время помощник просунул свои руки через мои запястья с наручниками. Шел дождь, знобило, было очень холодно. Палач куда-то ушёл, ожидание казалось бесконечным. Мужчины травят анекдоты. Водитель говорит, что в радиаторе машины какая-то неисправность и ковыряется там. Затем снова поехали немного дальше. ГПУшники, Стирн (В. А. Стырне) с коллегами пришли и говорят, что казнь отложена на 20 часов. Ужасная ночь. Кошмары.

Дневник Рейли был сфотографирован ГПУ и о его существовании не было известно до развала СССР. Опубликован в Англии в 2000 году. Дневник не подтверждает данные допросов, что может свидетельствовать как о фальсификации допросов, так и об «игре» Рейли со следователями. Приговор от 1918 года был исполнен по личному приказу Сталина 5 ноября 1925 в лесу в Сокольниках , куда Рейли ранее регулярно выводили на прогулку. По свидетельству очевидца Бориса Гудзя, казнь осуществили Григорий Федулеев и Григорий Сыроежкин. Тело отвезли обратно в тюрьму Лубянка для осмотра и фотографирования, похоронили во дворе тюрьмы . После казни ходили слухи, что он жив и перевербован ГПУ.

Компаньон Рейли Борис Савинков был арестован похожим способом, его заманили в Минск для встречи с членами «московской антисоветской организации». Он получил 10 лет тюрьмы, но погиб, по официальной версии, выпрыгнув из окна Лубянской внутренней тюрьмы 7 мая 1925 года.

Киновоплощения

Рейли стал весьма популярной фигурой в киноиндустрии как на Западе (суперагент и один из прототипов Джеймса Бонда), так и в СССР (как одно из главных действующих лиц «заговора послов » и последующей антисоветской борьбы белой эмиграции).

• Владимир Сошальский (Заговор послов , 1965)
• Всеволод Якут (Операция «Трест» , 1967)
• Александр Ширвиндт (Крах , 1968)
• Владимир Татосов (Крах операции «Террор» , 1980)
• Сергей Юрский («20 декабря », 1981, «Берега в тумане», 1985)
• Харий Лиепиньш («Синдикат-2 », 1981)
• Сэм Нилл («Рейли: король шпионов» «Reilly: Ace of Spies» (Англия, 1983)

Напишите отзыв о статье "Рейли, Сидней"

Примечания

Литература

30x30px	Портал «История России »
30x30px	Портал «Великобритания »
30px	[[Ошибка Lua в Модуль:Wikidata/Interproject на строке 17: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |Сидней Рейли]] в Викицитатнике
	[[Ошибка Lua в Модуль:Wikidata/Interproject на строке 17: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |Сидней Рейли]] в Викитеке
30px	[{{localurl:Commons:Category:Ошибка Lua: callParserFunction: function "#property" was not found. }}?uselang=ru Сидней Рейли] на Викискладе

• .
• Е. Таратута. .
• Савченко В. А.
• Лев Никулин . .
• Робин Брюс Локкарт. Сидней Рейли - шпион-легенда XX века.
• Эндрю Кук. На секретной службе Его Величества.
• , сентябрь .

Ссылки

• - «Совершенно секретно »
• .
• В. Воронков.
• Т. Гладков . .

Отрывок, характеризующий Рейли, Сидней

Женщина уверенно кивнула, но вдруг что-то в её лице изменилось и было видно, что она очень растерялась.
– Нет... Я не могу его вспомнить... Неужели такое возможно? – уже почти испуганно сказала она.
– А вашего сына? Вы можете вспомнить? Или братика? Ты можешь вспомнить своего братика? – обращаясь сразу к обеим, спросила Стелла.
Мама и дочь отрицательно покачали головами.
Обычно такое жизнерадостное, личико Стеллы выглядело очень озабоченным, наверное, никак не могла понять, что же такое здесь происходит. Я буквально чувствовала напряжённую работу её живого и такого необычного мозга.
– Придумала! Я придумала! – вдруг счастливо заверещала Стелла. – Мы «оденем» ваши образы и пойдём «погулять». Если они где-то есть – они нас увидят. Правда же?
Идея мне понравилась, и оставалось только мысленно «переодеться» и пойти на поиски.
– Ой, пожалуйста, а можно я с ним побуду, пока вы не вернётесь? – упорно не забывала своего желания малышка. – А как его зовут?
– Пока ещё никак, – улыбнулась ей Стелла. – а тебя?
– Лия. – Ответила малышка. – А почему всё-таки вы светитесь? Мы один раз видели таких, но все говорили, что это ангелы... А кто же тогда вы?
– Мы такие же девочки как ты, только живём «наверху».
– А верх – это где? – не унималась маленькая Лия.
– К сожалению, ты не можешь туда пойти, – пыталась как-то объяснить, попавшая в затруднение Стелла. – Хочешь, я тебе покажу?
Девчушка от радости запрыгала. Стелла взяла её за ручку и открыла перед ней свой потрясающий фантастический мир, где всё казалось таким ярким и счастливым, что не хотелось в это верить.
Глаза у Лии стали похожими на два огромных круглых блюдца:
– Ой, красота-а кака-ая!....А это что – рай? Ой ма-амочки!.. – восторженно, но очень тихо пищала девчушка, как будто боясь спугнуть это невероятное видение. – А кто же там живёт? Ой, смотрите, какое облако!.. И дождик золотой! А разве такое бывает?..
– А ты когда-нибудь видела красного дракончика? – Лия отрицательно мотнула головой. – Ну, вот видишь, а у меня бывает, потому что это мой мир.
– А ты тогда, что же – Бог??? – Но ведь Бог не может быть девочкой, правда же? А тогда, кто же ты?..
Вопросы сыпались из неё лавиной и Стелла, не успевая на них отвечать, засмеялась.
Не занятая «вопросами-ответами», я стала потихонечку осматриваться вокруг и совершенно поразилась открывающимся мне необыкновенным миром... Это был и в правду самый настоящий «прозрачный» мир. Всё вокруг сверкало и переливалось каким-то голубым, призрачным светом, от которого (как должно было бы) почему-то не становилось холодно, а наоборот – он грел каким-то необыкновенно глубоким, пронизывающим душу теплом. Вокруг меня, время от времени, проплывали прозрачные человеческие фигуры, то уплотняясь, то становясь прозрачными, как светящийся туман... Этот мир был очень красивым, но каким-то непостоянным. Казалось, он всё время менялся, точно не зная, каким бы остаться навсегда...
– Ну что, ты готова «погулять»? – вырвал меня из моих мечтаний бодрый Стеллин голосок.
– А куда пойдём? – очнувшись, спросила я.
– Пойдём искать пропавших! – весело улыбнулась малышка.
– Милые девочки, а вы всё же разрешите мне постеречь вашего дракончика, пока вы будете гулять? – ни за что не желая его забыть, потупив свои круглые глазки, попросила маленькая Лия.
– Ну ладно, стереги. – Милостиво разрешила Стелла. – Только никому не давай, а то он ещё малыш и может испугаться.
– Ой, ну что-о вы, как можно!.. Я его буду очень любить, пока вы вернётесь...
Девчушка готова была просто из кожи лесть вон, только бы получить своего невероятного «чудо-дракона», а это «чудо» дулось и пыхтело, видимо стараясь изо всех сил понравиться, как будто чувствовало, что речь идёт именно о нём...
– А вы когда ещё придёте? Вы очень скоро придёте, милые девочки? – в тайне мечтая, что мы придём очень нескоро, спросила малышка.
Нас со Стеллой отделила от них мерцающая прозрачная стена...
– С чего начнём? – серьёзно спросила озабоченная не на шутку девчушка. – Такого я никогда не встречала, но я ведь здесь ещё не так давно... Теперь мы должны что-то делать, правда же?.. Мы ведь обещали!
– Ну, давай попробуем «надеть» их образы, как ты и предлагала? – долго не думая, сказала я.
Стелла что-то тихонько «поколдовала», и через секунду стала похожа на кругленькую Лию, ну а мне, естественно, досталась Мама, что меня очень рассмешило... А надевали мы на себя, как я понимала, просто энергетические образы, с помощью которых мы надеялись найти нужных нам, пропавших людей.
– Вот это есть положительная сторона использования чужих образов. А существует ещё и отрицательная – когда кто-то использует это в плохих целях, как та сущность, которая надела на себя бабушкин «ключ», чтобы могла меня бить. Это мне всё Бабушка объясняла...
Забавно было слышать, как эта малюсенькая девчушка профессорским голоском излагала такие серьёзные истины... Но она и впрямь относилась ко всему очень серьёзно, несмотря на её солнечный, счастливый характер.
– Ну что – пошли, «девочка Лия»? – уже с большим нетерпением спросила я.
Мне очень хотелось посмотреть эти, другие, «этажи» пока ещё хватало на это сил. Я уже успела заметить, какая большая разница была между этим, в котором мы находились сейчас, и «верхним», Стеллиным «этажом». Поэтому, было очень интересно побыстрее «окунуться» в очередной незнакомый мир и узнать о нём, по-возможности, как можно больше, потому что я совсем не была уверена, вернусь ли сюда когда-то ещё.
– А почему этот «этаж» намного плотнее чем предыдущий, и более заполнен сущностями? – спросила я.
– Не знаю... – пожала своими хрупкими плечиками Стелла. – Может потому, что здесь живут просто лишь хорошие люди, которые никому не делали зла, пока жили в своей последней жизни. Поэтому их здесь и больше. А наверху живут сущности, которые «особенные» и очень сильные... – тут она засмеялась. – Но я не говорю про себя, если ты это подумала! Хотя бабушка говорит, что моя сущность очень старая, больше миллиона лет... Это ужас, как много, правда? Как знать, что было миллион лет тому назад на Земле?.. – задумчиво произнесла девочка.
– А может быть ты была тогда совсем не на Земле?
– А где?!.. – ошарашено спросила Стелла.
– Ну, не знаю. Разве ты не можешь посмотреть?– удивилась я.
Мне тогда казалось, что уж с её-то способностями возможно ВСЁ!.. Но, к моему большому удивлению, Стелла отрицательно покачала головкой.
– Я ещё очень мало умею, только то, что бабушка научила. – Как бы сожалея, ответила она.
– А хочешь, я покажу тебе своих друзей? – вдруг спросила я.
И не дав ей подумать, развернула в памяти наши встречи, когда мои чудесные «звёздные друзья» приходили ко мне так часто, и когда мне казалось, что ничего более интересного уже никак не может быть...
– О-ой, это же красота кака-ая!... – с восторгом выдохнула Стелла. И вдруг, увидев те же самые странные знаки, которые они мне показывали множество раз, воскликнула: – Смотри, это ведь они учили тебя!.. О-о, как это интересно!
Я стояла в совершенно замороженном состоянии и не могла произнести ни слова... Учили???... Неужели все эти года я имела в своём же мозгу какую-то важную информацию, и вместо того, чтобы как-то её понять, я, как слепой котёнок, барахталась в своих мелких попытках и догадках, пытаясь найти в них какую-то истину?!... А это всё уже давным-давно у меня было «готовеньким»?..
Даже не зная, чему это меня там учили, я просто «бурлила» от возмущения на саму себя за такую оплошность. Подумать только, у меня прямо перед носом раскрыли какие-то «тайны», а я ничего и не поняла!.. Наверное, точно не тому открыли!!!
– Ой, не надо так убиваться! – засмеялась Стелла. – Покажешь бабушке и она тебе объяснит.
– А можно тебя спросить – кто же всё-таки твоя бабушка? – стесняясь, что вхожу в «частную территорию», спросила я.
Стелла задумалась, смешно сморщив свои носик (у неё была эта забавная привычка, когда она о чём-то серьёзно думала), и не очень уверенно произнесла:
– Не знаю я... Иногда мне кажется, что она знает всё, и что она очень, очень старая... У нас было много фотографий дома, и она там везде одинаковая – такая же, как сейчас. Я никогда не видела, какой она была молодой. Странно, правда?
– И ты никогда не спрашивала?..
– Нет, я думаю, она мне сказала бы, если бы это было нужно... Ой, посмотри-ка! Ох, как красиво!.. – вдруг неожиданно в восторге запищала малышка, показывая пальчиком на странные, сверкающие золотом морские волны. Это конечно же было не море, но волны и в правду были очень похожи на морские – они тяжело катились, обгоняя друг друга, как бы играясь, только на месте слома, вместо снежно-белой морской пены, здесь всё сплошь сверкало и переливалось червонным золотом, распыляя тысячами прозрачные золотистые брызги... Это было очень красиво. И мы, естественно, захотели увидеть всю эту красоту поближе...
Когда мы подошли достаточно близко, я вдруг услышала тысячи голосов, которые звучали одновременно, как бы исполняя какую-то странную, не похожую ни на что, волшебную мелодию. Это была не песня, и даже не привычная нам музыка... Это было что-то совершенно немыслимое и неописуемое... но звучало оно потрясающе.
– Ой, это же мыслящее море! О, это тебе точно понравится! – весело верещала Стелла.
– Оно мне уже нравится, только не опасно ли это?
– Нет, нет, не беспокойся! Это просто для успокоения «потерянных» душ, которым всё ещё грустно после прихода сюда... Я слушала его здесь часами... Оно живое, и для каждой души «поёт» другое. Хочешь послушать?
И я только сейчас заметила, что в этих золотых, сверкающих волнах плещутся множество сущностей... Некоторые из них просто лежали на поверхности, плавно покачиваясь на волнах, другие ныряли в «золото» с головой, и подолгу не показывались, видимо, полностью погружаясь в мысленный «концерт» и совершенно не спеша оттуда возвращаться...
– Ну, что – послушаем? – нетерпеливо подталкивала меня малышка.
Мы подошли вплотную... И я почувствовала чудесно-мягкое прикосновение сверкающей волны... Это было нечто невероятно нежное, удивительно ласковое и успокаивающее, и в то же время, проникающее в самую «глубинку» моей удивлённой и чуть настороженной души... По моей стопе пробежала, вибрируя миллионами разных оттенков, тихая «музыка» и, поднимаясь вверх, начала окутывать меня с головой чем-то сказочно красивым, чем-то, не поддающимся никаким словам... Я чувствовала, что лечу, хотя никакого полёта наяву не было. Это было прекрасно!.. Каждая клеточка растворялась и таяла в набегающей новой волне, а сверкающее золото вымывало меня насквозь, унося всё плохое и грустное и оставляя в душе только чистый, первозданный свет...
Я даже не почувствовала, как вошла и окунулась в это сверкающее чудо почти с головой. Было просто невероятно хорошо и не хотелось никогда оттуда выходить...
– Ну, всё, хватит уже! Нас задание ждёт! – ворвался в сияющую красоту напористый Стеллин голосок. – Тебе понравилось?
– О, ещё как! – выдохнула я. – Так не хотелось выходить!..
– Вот, вот! Так и «купаются» некоторые до следующего воплощения... А потом уже больше сюда не возвращаются...
– А куда же они идут? – удивилась я.
– Ниже... Бабушка говорит, что здесь место тоже надо себе заслужить... И кто всего лишь ждёт и отдыхает, тот «отрабатывает» в следующем воплощении. Думаю, это правда...
– А что там – ниже? – заинтересованно спросила я.
– Там уже не так приятно, поверь мне. – Лукаво улыбнулась Стелла.
– А это море, оно только одно или таких здесь много?
– Ты увидишь... Оно всё разное – где море, где просто «вид», а где просто энергетическое поле, полное разных цветов, ручейков и растений, и всё это тоже «лечит» души и успокаивает... только не так-то просто этим пользоваться – надо сперва заслужить.
– А кто не заслужит? Разве они живут не здесь?– не поняла я.
– Живут-то живут, но уже не так красиво... – покачала головой малышка. – Здесь так же, как на Земле – ничто не даётся даром, только вот ценности здесь совсем другие. А кто не хочет – тому и достаётся всё намного более простое. Всю эту красоту нельзя купить, её можно только заслужить...
– Ты говоришь сейчас точно как твоя бабушка, будто ты выучила её слова...– улыбнулась я.
– Так оно и есть! – вернула улыбку Стелла. – Я многое стараюсь запомнить, о чём она говорит. Даже то, что пока ещё не совсем понимаю... Но ведь пойму когда-нибудь, правда же? А тогда, возможно, уже некому будет научить... Вот и поможет.
Тут, мы вдруг увидели весьма непонятную, но очень привлекательную картинку – на сияющей, пушисто-прозрачной голубой земле, как на облаке, стояло скопление сущностей, которые постоянно сменяли друг друга и кого-то куда-то уводили, после опять возвращаясь обратно.
– А это, что? Что они там делают? – озадачено спросила я.
– О, это они всего лишь помогают приходить «новичкам», чтобы не страшно было. Это где приходят новые сущности. – Спокойно сказала Стелла.
– Ты уже видела всё это? А можем мы посмотреть?
– Ну, конечно! – и мы подошли поближе...
И я увидела, совершенно захватывающее по своей красоте, действие... В полной пустоте, как бы из ничего, вдруг появлялся прозрачный светящийся шар и, как цветок, тут же раскрывался, выпуская новую сущность, которая совершенно растерянно озиралась вокруг, ещё ничего не понимая... И тут же, ждущие сущности обнимали «новоприбывшего» сгустком тёплой сверкающей энергии, как бы успокаивая, и сразу же куда-то уводили.
– Это они приходят после смерти?.. – почему-то очень тихо спросила я.
Стелла кивнула и грустно ответила:
– Когда пришла я, мы ушли на разные «этажи», моя семья и я. Было очень одиноко и грустно... Но теперь уже всё хорошо. Я к ним сюда много раз ходила – они теперь счастливы.
– Они прямо здесь, на этом «этаже»?.. – не могла поверить я.
Стелла опять грустно кивнула головкой, и я решила, больше не буду спрашивать, чтобы не бередить её светлую, добрую душу.
Мы шли по необычной дороге, которая появлялась и исчезала, по мере того, как мы на неё ступали. Дорога мягко мерцала и как будто вела, указывая путь, будто зная, куда нам надо идти... Было приятное ощущение свободы и лёгкости, как если бы весь мир вокруг вдруг стал совершенно невесомым.
– А почему эта дорога указывает нам, куда идти? – не выдержала я.
– Она не указывает, она помогает. – Ответила малышка. – Здесь всё состоит из мысли, забыла? Даже деревья, море, дороги, цветы – все слышат, о чём мы думаем. Это по-настоящему чистый мир... наверное, то, что люди привыкли называть Раем... Здесь нельзя обмануть.
– А где же тогда Ад?.. Он тоже существует?
– О, я обязательно тебе покажу! Это нижний «этаж» и там ТАКОЕ!!!... – аж передёрнула плечиками Стелла, видимо вспомнив что-то не очень приятное.
Мы всё ещё шли дальше, и тут я заметила, что окружающее стало понемножечку меняться. Прозрачность куда-то начала исчезать, уступая место, намного более «плотному», похожему на земной, пейзажу.
– Что происходит, где мы? – насторожилась я.
– Всё там же. – Совершенно спокойно ответила малышка. – Только мы сейчас уже находимся в той части, что попроще. Помнишь, мы только что говорили об этом? Здесь в большинстве своём те, которые только что пришли. Когда они видят такой, похожий на их привычный, пейзаж – им легче воспринимать свой «переход» в этот, новый для них, мир... Ну и ещё, здесь живут те, которые не хотят быть лучше, чем они есть, и не желают делать ни малейших усилий, чтобы достичь чего-то выше.
– Значит, этот «этаж» состоит как бы из двух частей?– уточнила я.
– Можно сказать и так. – Задумчиво ответила девчушка, и неожиданно перешла на другую тему – Что-то никто здесь не обращает на нас никакого внимания. Думаешь, их здесь нет?
Оглядевшись вокруг, мы остановились, не имея ни малейшего понятия, что предпринять дальше.
– Рискнём «ниже»? – спросила Стелла.
Я чувствовала, что малышка устала. Да и я тоже была очень далеко от своей лучшей формы. Но я была почти уверена, что сдаваться она никак не собирается, поэтому кивнула в ответ.
– Ну, тогда надо немного подготовиться... – закусив губу и серьёзно сосредоточившись, заявила воинственная Стелла. – Знаешь ли ты, как поставить себе сильную защиту?
– Вроде бы – да. Но я не знаю, насколько она будет сильная. – Смущённо ответила я. Мне очень не хотелось именно сейчас её подвести.
– Покажи, – попросила девочка.
Я поняла, что это не каприз, и что она просто старается мне помочь. Тогда я попробовала сосредоточиться и сделала свой зелёный «кокон», который я делала себе всегда, когда мне нужна была серьёзная защита.
– Ого!.. – удивлённо распахнула глазёнки Стелла. – Ну, тогда пошли.
На этот раз наш полёт вниз уже был далеко не таким приятным, как предыдущий... Почему-то очень сдавило грудь и тяжело было дышать. Но понемножку всё это как бы выровнялось, и я с удивлением уставилась на открывшийся нам, жутковатый пейзаж...
Тяжёлое, кроваво-красное солнце скупо освещало тусклые, фиолетово-коричневые силуэты далёких гор... По земле, как гигантские змеи, ползли глубокие трещины, из которых вырывался плотный, тёмно-оранжевый туман и, сливаясь с поверхностью, становился похожим на кровавый саван. Всюду бродили странные, будто неприкаянные, сущности людей, которые выглядели очень плотными, почти что физическими... Они то появлялись, то исчезали, не обращая друг на друга никакого внимания, будто никого кроме себя не видели и жили лишь в своём, закрытом от остальных, мире. Вдалеке, пока что не приближаясь, иногда появлялись тёмные фигуры каких-то чудовищных зверей. Ощущалась опасность, пахло жутью, хотелось бежать отсюда сломя голову, не поворачиваясь назад... Большевики — «раковая опухоль, поражающая основы цивилизации», «архивраги человеческой расы», «силы антихриста». « То, что происходит здесь, важнее любой войны, которую когда бы то ни было вело человечество. Любой ценой эта мерзость, народившаяся в России, должна быть уничтожена" … Существует лишь один враг. Человечество должно объединиться против этого полночного ужаса». Сидней Рейли.
По общепринятой версии Рейли был рождён под именем Георгия Розенблюма в Одессе, 24 марта 1874 г. Есть и другая версия (по книге «Век шпионажа»), что Рейли родился 24 марта 1873 г. под именем Шломо (Соломон) Розенблюм в Херсонской губернии. Он был незаконным сыном Полины (Перлы) и доктора Михаила Абрамовича Розенблюма. Воспитывался он в семье приёмного(?) отца Григория (Герша) Розенблюма и домовладелицы Софьи Рубиновны Розенблюм (впоследствии, в 1918 году, сдавшей свой одесский особняк под британское консульство), двоюродного брата настоящего отца.

Рейли писал, что в 1892 г. он арестовывался царской охранкой за участие в революционной студенческой группе «Друзья просвещения». После освобождения приёмный отец сообщил Соломону, что его мать умерла, а его биологический отец — врач Михаил Розенблюм.

Однажды в 1897 году, читая газету, он наткнулся на маленькое объявление, которое изменило всю его жизнь. Это была заметка о наборе рабочих в этнографическую экспедицию. Рейли пришел по указанному адресу, и спустя месяц вместе с десятком других рабочих уже прорубал дорогу в дебрях Бразилии. Цели той экспедиции так и остались загадкой, но доподлинно известно, что ее ждал трагический финал: большая часть людей погибла от болезней. В живых остался только Сидней Рейли и двое англичан, которых ему удалось буквально на своих плечах вынести из непроходимых джунглей. Одним из спасенных был мистер Фрезерджил, майор секретной службы Ее Величества. Как гласит легенда, именно он разглядел в Рейли талант шпиона, и завербовал его в СИС.

Именно Сидней стал праобразом знаменитого "Овода" для влюбленной в Рейли Лилиан Войнич.

Так или иначе, с 1897 года официально началась карьера секретного агента Ее Величества Джорджа Сиднея Рейли. А спустя год началась его карьера профессионального обольстителя, которая, что ни говори, давала куда больше денег. Секрет был прост: находить в высшем обществе молодых красавиц, состоявших в браке с богатыми стареющими джентельменами, заводить с ними романы, а потом…

Богатый священник Хью Томас, за молодой женой которого Сидней Рейли ухаживал несколько месяцев подряд, после милой вечеринки с участием супруги и ее вежливого приятеля скоропостижно скончался. Бедняга не знал, что Сидней Рейли, кроме философии и математики, в свое время изучал химию и медицину. Кроме того, Рейли умел писать любым почерком, и не только любовные письма. Для него не составляло никаких трудов подделать заключение о смерти. Получив наследство, 24-летняя вдова Маргарет Томас столь же скоропостижно вышла замуж за Рейли. Был куплен дом в самом центре Лондона, в котором устраивались роскошные приемы, и вообще жизнь шла на широкую ногу. Словно в насмешку над слухами, ходившими вокруг молодой четы, Рейли (впрочем, пока еще он носил свое "одесское" имя Зигмунд Розенблюм) стал членом Британского химического общества, и основал фирму по производству патентованных лекарств. Однако деньги, заработанные той единственной таблеткой, которая так помогла старику Томасу осчастливить молодую пару, неумолимо подходили к концу. Кроме того, слухами заинтересовалась полиция. И в 1899 году Рейли исчез вместе со своей супругой.

Он опасался вовсе не Скотленд-Ярда, от которого был надежно защищен статусом секретного агента. Повод для беспокойства был куда серьезней: возможность международного скандала. Дело в том, что к концу девяностых годов Рейли уже стал крупнейшим деятелем трансевропейского подпольного бизнеса, и отчасти в этом ему помогли британские спецслужбы. Именно они внедрили Рейли в "Общество друзей свободной России" - организацию, собиравшую в Лондоне деньги для русских революционеров. Но, исправно снабжая своего шефа информацией о "российских карбонариях", Рейли не забывал завязывать и свои, чисто деловые контакты.

И в 1898 году все западные губернии России были буквально наводнены фальшивыми рублями, "качество которых оказалось столь высоким, что невозможно было отличить их от настоящих без специальной аппаратуры". Еще бы! Ведь фальшивые деньги печатались в окрестностях Лондона, на вилле члена Британского химического общества! Царская охранка сбилась с ног в поисках того, кто, по словам одного из высших полицейских чинов "поставил под угрозу всю российскую экономику". В конце концов выяснилось, что следы ведут в Лондон. Но к этому моменту Рейли уже не было в Англии. Его потеряла из виду даже британская разведка. А он находился в самом безопасном месте - там, где русской полиции никогда не пришло бы в голову его искать. Разумеется, в России.

С 1903 года был в русском Порт-Артуре под видом торговца строительным лесом, там вошёл в доверие командования русских войск и добыл план укреплений, который продал японцам. Предчувствуя большие перемены на карте мира, Рейли решил совместить их с переменами в личной жизни, и отправил уже изрядно надоевшую ему Маргарет в Лондон. Все оставшееся до войны время он провел со своей новой любовницей, Анной, женой одного из английских дипломатов. А за два дня до объявления войны и нападения на Порт-Артур Рейли легко и светло простился и с ней. Собрал чемоданы и отправился в российскую столицу.

В 1905—1914 годах, до Первой мировой войны, действовал в России (с сентября 1905 по апрель 1914, помощник военно-морского атташе Великобритании), затем в Европе. В справочнике Весь Петербург значился как «антиквар, коллекционер». Увлекался авиацией, был членом Санкт-Петербургского лётного клуба. У него появилась новая любовница, Надя Залесски, девушка из семьи потомственных офицеров. Именно она помогла ему сблизиться с со многими нужными людьми, и познакомила даже с Григорием Распутиным, так что английская разведка была теперь в курсе всего, что происходит при русском дворе.

Рейли "стоял у колыбели" российского воздухоплавания, он был близким другом известного летчика Уточкина, и именно на деньги Рейли был организован знаменитый, вошедший во все учебники истории перелет "Петербург-Москва". Большая часть аэропланов разбилась, так и не долетев до цели. Не вполне ясно почему, но вскоре в Англии Рейли было заочно присвоено звание офицера воздушных войск Ее Величества…
Сидней перед революцией.

Отчаявшись дожидаться своего супруга в Лондоне, в Петербург внезапно приехала Маргарет. Где и застала Сиднея в постели с очаровательной Надей Залесски. Не прошло и нескольких дней, как законная жена Рейли отправилась вслед за своим первым супругом - и, вероятно, тем же способом. Ведь фармакологические познания Рейли с годами не стали слабее…

Забрав Надю, он отправился на юг Франции - в небольшой отпуск. Там их и застала первая Мировая война. Счастливой парочке не слишком хотелось теперь возвращаться в Россию: за шпионами охотились всерьез. И любовники отправились в Америку. Здесь их дороги и разошлись. Надя превратилась в тихую домохозяйку и старательную мать (она успела родить Сиднею двоих детей), а Рейли с головой погрузился в новые авантюры и романы. Ему удалось, используя свои связи в Петербурге (теперь уже в Петрограде - города меняли имена не хуже шпионов) наладить нелегальные поставки оружия в Россию. На этом он заработал около трех миллионов долларов - но деньги, даже такие огромные, не задерживались в его карманах. Но в октябре 1917 года все внезапно изменилось: к власти в России пришли большевики. И Сидней был спешно вызван в Лондон для повторной вербовки, а затем срочно переправлен в Россию.

В начале 1918 года был в составе союзной миссии направлен в красный Мурманск и Архангельск. В феврале 1918 появился в красной Одессе в составе союзнической миссии английского полковника Бойля и занялся организацией английской агентурной сети с внедрением в круги красных комиссаров (есть признаки, что там он сошёлся с Я. Блюмкиным). В начале марта 1918 прибыл в красный Петроград и прикомандирован к военно-морскому атташе капитану Кроми, затем к главе английской миссии Брюсу Локкарту. Неудачно вербовал главу Высшего Военного Совета Республики генерала М. Д. Бонч-Бруевича. Переехал вслед за советским правительством в Москву и вел там разведработу.

В мае 1918 совершил вояж на белый Дон, к Каледину, и под видом сербского офицера через всю контролируемую большевиками Россию вывез в Мурманск и посадил на английский эсминец Александра Керенского. Затем в Москве и Петрограде принялся организовывать заговоры против большевиков. В июне 1918 передал пять миллионов рублей для финансирования Национального и Тактического центров. В 1918 координировал мятеж левых эсеров 6 июля в Москве.

Установил тесные контакты с красным командиром латышских стрелков, несших охрану Кремля, Э. Берзиным, которому передал 700 тысяч рублей (по данным коменданта Кремля П.Малькова, официально — 1200 тысяч; для сравнения: зарплата Ленина тогда была 500 рублей в месяц), а также сообщил Берзину явки и адреса известных ему белогвардейцев. Все деньги и явки были сразу же переданы Свердлову и Дзержинскому. Белогвардейцев расстреляли, а деньги пошли на постройку клуба для латышских стрелков и издание агитационной литературы. Рейли также вошёл в доверие к Савинкову и его боевикам и участвовал в заговоре послов.

В Москве Рейли легко и свободно вербовал советских служащих (в том числе и секретаршу ЦИКа Ольгу Стрижевскую) и получал от них нужные ему документы, в том числе свободный пропуск в Кремль по подлинному удостоверению сотрудника ЧК на имя Сиднея Релинского. Также выступал под собственным именем, под именами сотрудника угро Константинова, турецкоподданного негоцианта Массино, антиквара Георгия Бергмана.По непроверенным данным, он имел тайную встречу с Лениным, передав ему письмо от премьера Англии Ллойда-Джорджа. Существуют предположения, что вездесущий Рейли финансировал даже Патриарха Всея Руси Тихона, предоставив ему 5 миллионов рублей «на защиту православия».
В ходе «заговора послов», или как он еще назывался «заговора трех послов» (к английскому дипломату чекисты пристегнули французских и американских дипломатов), планировался арест Ленина и Троцкого и высылка их в Архангельск на британские военные корабли.
В заговоре участвовал морской атташе английского посольства в Петрограде, разведчик Френсис Аллен Кроми. Он-то первым и вышел на нескольких командиров латышских частей (что были расквартированы в Петрограде), которые не скрывали своего отрицательного отношения к советской власти. И у них были все возможности открыто критиковать власть... ведь они были агентами ЧК, и их послал в Петроград Феликс Дзержинский с целью провокаций и «разоблачения контрреволюции» в Питере.
Латыши были ознакомлены лейтенантом Кроми с планом заговора и по его решению были отосланы в Москву готовить арест советского правительства. Чекисты подключили к «игре» и командира 1-го дивизиона латышских стрелков Э. Берзиня, руководившего охраной Кремля и членов советского правительства. Берзинь разыграл перед англичанами убежденного заговорщика, готового на «исторический поступок», ради независимости «любимой Латвии», независимости, которую можно было обрести, по словам англичан, только при поддержке Англии, после разгрома Германии.

Глава английской дипломатической миссии в России Локкарт решает поручить общее руководство заговором Сиднею Рейли, не догадываясь, что общая канва заговора и предложение поднять на восстание латышские полки были разработаны в недрах ЧК и внедрены в сознание англичан через латышей-чекистов...

Рейли привнес в план заговора много своего. Он предлагает арестовать большевистских лидеров 28 августа 1918 года, во время заседания Совета народных комиссаров. В план Рейли входил немедленный захват Государственного банка, Центрального телеграфа и телефона и других важнейших учреждений. Выдав Берзиню на «расходы» по заговору 1 миллион 200 тысяч рублей, Рейли, в случае успеха, обещал ему несколько миллионов.

Берзинь, получая деньги, тут же относил их в ЧК вместе с подробнейшими докладами о встречах с Рейли. Кроме чекистов-латышей, в «гнезде» заговора оказался журналист французской миссии, что тайно сочувствовал большевикам и, возможно, работал на ЧК — Рене Маршан.

25 августа в Москве прошла тайная встреча дипломатов, на которой рассматривался вопрос координации шпионской деятельности. Руководителями шпионской сети стали: от Великобритании — С. Рейли, от Франции — А. де Вертиман, от США — К. Блюменталь-Каламатиано.

Через несколько дней Берзинь и Рейли направились в Петроград, чтобы поднять местные латышские полки и связать их деятельность с московскими заговорщиками. Латышские полки, по заверению Берзиня, ждали только приказа на выступление против большевиков.
В самый разгар подготовки восстания в Москве и Петрограде, 30 августа 1918 года, как гром среди ясного неба, прозвучали сообщения об убийстве главы Петроградской ЧК «товарища» М. Урицкого и о покушении эсерки Каплан на Ленина.

Правда о том, кто стоял за этими покушениями, и по сей день покрыта мраком тайны. О том, что Фаня Каплан, скорее всего, не стреляла в Ленина, написано уже множество статей, а вопросов остается больше, чем ответов. Есть даже версия о том, что покушение на Ленина организовали глава ВЦИК Я. Свердлов и Ф. Дзержинский, чтобы перехватить власть. Но, скорее всего, это громкое покушение нужно было для того, чтобы развязать «красный террор» и «под шумок» арестовать иностранных дипломатов и лидеров конкурирующих партий.

31 августа чекисты оцепили здание английского посольства в Петрограде. Но англичане не думали сдаваться и открыли огонь. В перестрелке погиб атташе Кроми, а посольство было взято штурмом и подвергнуто разгрому.

В Москве дипломат Локкарт, его помощница и любовница Мария (Мура) Бенкендорф (о ней пишет Н. Берберова в романе «Железная женщина»), а также резидент разведки Бойс были арестованы и отправлены в ЧК. Локкарту, чекисты пытались «пришить» организацию покушения на Ленина. Но никаких компрометирующих доказательств участия Локкарта в заговоре и в организации террора против «вождей» ни во время обыска, ни во время допроса не было добыто, и дипломатов пришлось отпустить. Локкарт выехал в октябре 1918 года на родину.

Интересно, что чекисты сами подталкивали заговорщиков к совершению террористических актов. Так, Берзинь предлагал Рейли организовать похищение Ленина и Троцкого, что создаст панику и исключит возможность освобождения этих популярных лидеров. Рейли же отговаривал заговорщиков от такого шага, предлагая сделать этих политиков не мучениками, «а посмешищем всего мира». И для этого предлагал без штанов провести их по улицам Москвы!

В конце ноября 1918-го состоялся судебный процесс по делу Локкарта, причем в числе 24 обвиняемых Рейли и Локкарта судили заочно. Оба были приговорены к расстрелу, который им грозил «при первом же обнаружении их в пределах территории России». Тем временем в Англии за проведенные операции в России Рейли удостоился ордена «Военный Крест».

После разоблачения заговора Локкарта и убийства Кроми Рейли сбежал через Петроград — Кронштадт — Ревель в Англию, где стал консультантом Уинстона Черчилля по русским вопросам и возглавил организацию борьбы с Советской властью. Он писал, что большевики — «раковая опухоль, поражающая основы цивилизации», «архивраги человеческой расы», «силы антихриста». «Любой ценой эта мерзость, народившаяся в России, должна быть уничтожена… Существует лишь один враг. Человечество должно объединиться против этого полночного ужаса».

В начале декабря 1918 года Рейли опять в России, в белом Екатеринодаре, член союзной миссии в ставке главкома ВСЮР Деникина. В начале 1919 года посещает белые Крым и Кавказ, с 13 февраля по 3 апреля 1919 находится в белой Одессе в качестве эмиссара. На деле "налаживание контактов" выражалось в безостановочной многомесячной попойке с высшим командным составом белой армии - но и это было для Рейли привычной и приятной работой. Поднимая в новогоднюю ночь 1919 года бокал за светлое будущее России, он и глазом не моргнул, когда ему сообщили, что король Георг V наградил его военным крестом за заслуги перед Британской империей. Что ж, действительно, даже за последние месяцы в редкие часы между пьянством и похмельем ему удалось сделать немало: во всех крупных городах на юге России он создал конспиративные квартиры. И эти квартиры, кстати, не пустовали - в каждой из них жила одна из любовниц Рейли (к тому моменту, как утверждают биографы, их было у него около сотни).

Проработавшая два года гувернаткой в России Войнич писала своего "Овода" с Рейли.

В свой родной Одессе анонимно публикует в белогвардейской газете «Призыв» № 3 от 3 марта свою первую автобиографию с описанием заслуг в борьбе против большевизма. Через ту же газету (№ 8 от 20 марта) сдаёт белой контрразведке трех чекистов — Грохотова из Мурманска, Петикова из Архангельска и Жоржа де Лафара из Москвы,- с которыми встречался в Советской России.

Это был его звездный час. Но увы! Белая армия отступала, и Рейли вновь вернулся в Лондон. 3 апреля 1919 эвакуируется вместе с французами из Одессы в Константинополь, где недолго работает в британском комиссариате. В мае 1919 года прибывает с докладом правительству в Лондон, участвует в работе Парижской мирной конференции.

Рейли вошёл в тесные отношения с представителями русской эмиграции, лоббировал в английском правительстве финансирование белоэмигрантского Торгово-Промышленного комитета (Ярошинский, Барк и др.), тесно сошёлся с Савинковым, и с его помощью осенью 1920 лично участвовал в действиях на территории Белоруссии армии Булак-Балаховича, которая вскоре была разгромлена РККА. В 1922 году с помощью Савинкова и Эльвергрена организовал на деньги Торгпрома покушение на глав советской делегации Генуэзской конференции, которое тоже провалилось. Был причастен к организации антисоветской провокации с «письмом Зиновьева».

Портрет Сиднея Рейли, сделанный в Англии в 1924 г., за год до гибели

Но закончилась гражданская война. Работы для секретного агента больше не предвидилось. Распродавая драгоценную коллекцию изящных тростей и картин, собранную в былые годы, Сидней тщетно пытался поправить свое финансовое положение. Наконец, в 1923 году он уехал в Берлин и вновь женился на богатой вдове (историки полагают, что он добился ее руки тем же способом, что и с Маргарет Томас). Но и эти деньги улетели как ветер. К 1925 году Сидней был беден.

Рейли видел в Савинкове не только соратника, а человека предельно близкого по авантюрному духу, человека своей закалки. Но когда в 1924 году некая неизвестная террористическая организация пригласила Савинкова в Москву, чтобы тот возглавил борьбу с большивиками, Рейли сразу почувствовал неладное. Понимая, что друга уже невозможно отговорить, он писал ему из Америки, где находился в это время, с нескрываемой печалью: "мы так с вами можем разъехаться, что пожалуй никогда больше не увидимся".

К 1925 г. антисоветская эмиграция ослабела. Савинкова чекисты арестовали, заманив его в Минск для встречи с членами «московской антисоветской организации». После этого Сидней Рейли получил от своего друга и соратника Джорджа Хилла (советника Льва Троцкого и сотрудника ОГПУ) письмо с приглашением встретиться с лидерами антисоветского подполья прямо в Москве. Охотно согласившись, Рейли перед переходом границы СССР написал письмо жене, чтобы в случае его исчезновения она не предпринимала ничего для его розыска. Он просто не мог жить без деятельности, без смертельного риска и шальных денег, и ему было все равно, в какой игре теперь участвовать. Главное - участвовать в игре. И был арестован чекистами в Москве в августе 1925 через три дня после прибытия.

Советские газеты официально сообщили, что в районе финской деревни Аллекюль 29 сентября 1925 года при переходе границы были убиты два контрабандиста, а его жене сообщили, что он умер. Но на самом деле его доставили во внутреннюю тюрьму ОГПУ на Лубянке, где он чистосердечно признался своим старым знакомым Ягоде и Мессингу, что занимался подрывной деятельностью против СССР, и выдал всю систему английской разведки и то, что ему было известно об американской.

Протокол допроса Рейли 7 августа 1925 года.

В ОГПУ был составлен официальный документ, что он был застрелен по дороге в Сокольники. Официальные документы утверждают, что Джордж Сидней Рейли расстрелян в 1925 году и похоронен во внутреннем дворике лубянской тюрьмы в Москве. Неофициальные источники сообщают: в 1940 году его видели в Китае, в 1942 году - в Америке… Как бы то ни было, правдивая история жизни Сиднея Рейли никогда не будет написана.

«Ни один другой шпион не обладал такой властью и таким влиянием, как Рейли», — говорилось в популярной книге, посвященной истории английской разведки. Он был мастером покушения — по части застрелить, задушить, отравить, и мастером дамского обольщения. «Джеймс Бонд» начала века!

Его русский друг Борис Суварин писал о нем после о его гибели: «Очень замкнутый и неожиданно откровенный. Очень умный, очень образованный, на вид холодный и необыкновенно увлекающийся. Его многие не любили, я не ошибусь, если скажу, что большинство его не любило.

«Это авантюрист», — говорили про него... Он был очень верующим человеком (по-своему) и очень верным в дружбе и полюбившейся ему идее... Он работал в Интеллидженс сервис... Рейли был очень сильным и спокойным человеком. Я видел его на дуэли. Он был очень добрым и иногда очень заносчивым, но для друзей своих, очень редких, он был своим человеком, закрываясь, как ставнями, перед посторонними».

БУДБЕРГ МАРИЯ ИГНАТЬЕВНА, БАРОНЕССА. (1892- 1974) Она же Закревская-Бенкендорф-Будберг. Любовница-подруга главного фигуранта так называемого «заговора послов» Роберта Брюса Локкарта, известного чекиста Якова Петерса, основоположника социалистического реализма Максима Горького и английского писателя-фантаста Герберта Уэллса.

Всю жизнь переезжала из страны в страну. Ей приписывалась работа на различные разведки: германскую, английскую, советскую. Писательницей Ниной Берберовой названа «железной женщиной».

Об известных современниках говорила с легким английским акцентом: «Он был... милый (об убитом красногвардейцами английском атташе в Петрограде Кроми). Он был... добрый (о Петерсе). Он был... храбрый (о Сиднее Рейли)» .

Перед смертью уничтожила свой архив.

Сиднея Джорджа Рейли называли «королем шпионов», он был одним из прототипов Джеймса Бонда. «Я был в миллиметре от того, чтобы стать властелином России» - говорил Сидней.

Зигмунд Розенблюм

Биография любого шпиона состоит на 80 процентов из белых пятен. Биография Рейли - не исключение. Неизвестно достоверно даже то, где он родился. Будем придерживаться официальной версии. По ней - Рейли родился в Одессе в семье обедневшей дворянки и еврейского маклера и судового агента Розенблюма. Зигмунд (так звали мальчика) очень тяготился своим еврейским происхождением, в будущем он будет настаивать на том, что он из дворянского рода. Достоверно неизвестно, что послужило причиной, но однажды юноша оставил записку, в которой сообщил, чтобы его тело искали подо льдом Одесского залива. Домой Зяма так и не вернулся. Дальнейшие сведения о его жизни опять же спорны. По одним данным, Зигмунд изучал философию в Гейдельберге, по другим - сразу отплыл в Южную Америку, где сменил множество работ, прежде чем устроился поваром в команду английских «географов» (сотрудников разведки). Во время экспедиции он спас командира (помогло знание медицины) и тот помог ему с получением английского паспорта и предложил работать на разведку. Некоторые исследователи считают, что Рейли закончил Девонширскую шпионскую школу

Порт-Артур

Первым серьёзным испытанием для Рейли стал Порт-Артур. Туда он прибыл под видом торговца лесоматероиалами. Войдя в доверие к командованию русских войск, Рейли выкрал оборонительный план Порт-Артура и других фортификационных сооружений, который вскоре выгодно продал японцам. Несмотря на подозрения в шпионаже, Рейли благополучно вернулся в Санкт-Петербург и с 1905 года до начала Первой Мировой войны работал в должности помощника военного атташе. Очевидно, что он не просто «работал», но собирал сведения и заводил нужные знакомства. За годы жизни в России Рейли сумел стать «своим» в различных кругах, что сильно пригодится ему в дальнейшем. Рейли даже создал связи с царским правительством и когда началась Первая мировая война, отправился в Нью-Йорк, чтобы переправить в Россию оружие из Америки. И ему-таки удалось заключить взаимовыгодную сделку.

Возвращение в Россию

Россия не отпускала Рейли. Он прекрасно владел шестью или семью европейскими языками и несколькими восточными, но сфера его разведдеятельности была именно здесь, в России. В его планы входило, не много-не мало, стать властелином России. Еврейский мальчик в нем был тщеславен. В декабре 1917 года Рейли вернулся в Россию. Его целью было восстановление сети английской резидентуры, а в дальнейшем - свержение власти большевиков. Ему удается завербовать председателя Мурманского совдепа А. Юрьева и других влиятельных лиц. Английская разведка планировала развернуть интервенцию в Россию и повлиять на большевистских лидеров. В январе 1918 года через Архангельск Сидней Рейли пробирается в Петроград под видом турецкого негоцианта Массино (девичья фамилия матери Зигмунда). Рейли ведёт активную работу и ему даже удаётся получить подлинное удостоверение на имя сотрудника Петроградского ЧК Сиднея Георгиевича Реллинского! Этот документ позволял ему свободно входить в Кремль, где размещалось советское правительство. По непроверенным данным, он даже имел тайную встречу с Лениным, передав ему письмо от премьера Англии Ллойда-Джорджа.

Спасение Керенского и кипучая деятельность

Рейли удавалось провернуть, казалось бы неосуществимое. В мае 1918 года он поехал на белый Дон, к Каледину, и под видом сербского офицера через всю Россию вывез в Мурманск и посадил на английский эсминец Александра Керенского. Подобная операция стоила немалых сил и средств, но Рейли всегда нужно было доказывать, что он способен на нечто большее, чем просто работа, чем просто жизнь. В Москве и Петрограде он занялся тем, что принялся организовывать заговоры против большевиков. Вербовка требовала огромных денег, которые обеспечивала английская разведка и заинтересованные в свержении большевистского режима промышленники. В июне 1918 года Рейли передал пять миллионов рублей для финансирования Национального и Тактического центров и координировал мятеж левых эсеров 6 июля 1918 года в Москве.

Заговор послов

План был прост, но, как покажет время, не гениален: подкупить охрану Кремля и личную охрану Ленина -латышских стрелков - и совершить переворот. Всё шло успешно. Рейли предлагал арестовать большевистских лидеров 28 августа 1918 года, во время заседания Совета народных комиссаров. В план Рейли входил немедленный захват Государственного банка, Центрального телеграфа и телефона и других важнейших учреждений. Сиднею удалось сблизиться с командиром 1-го латышского артдивизиона Э. Берзиным. Они несколько раз встречались, обговаривая подробности. В итоге Рейли передал Берзеню деньги. По одним данным - 700 000 рублей, по другой - миллион двести. Суть не в сумме. Суть в том, что Берзень, как и латышские стрелки, был участником ловушки, устроенной ЧК, и деньги, и подробности переговоров передавались на Лубянку. Чекисты даже сами подталкивали заговорщиков к совершению террористических актов. Так, Берзинь предлагал Рейли организовать похищение Ленина и Троцкого, что создаст панику и исключит возможность освобождения этих лидеров. Рейли же отговаривал заговорщиков от такого шага, предлагая сделать этих политиков не мучениками, «а посмешищем всего мира». И для этого предлагал без штанов провести их по улицам Москвы! Заговор с треском провалился. Рейли чудом удалось избежать расстрела. Он был приговорен к смертной казни заочно. В одежде священника он перебрался в Ригу и оттуда уже с фальшивым немецким паспортом отбыл на голландском пароходе в Берген, а затем и в Англию.

Явка провалена

В Англии Сидней не засиживался. До своего последнего возвращения в Россию в 1925 году Рейли побывал в Одессе, где провёл множество переговоров, успел провести «Вечер встречи бывших портартуровцев», наладить некоторые агентурные связи, а также связи с «Советом государственного объединения России» и с украинским «Союзом хлеборобов». На месте Зигмунд Розенблюм точно не сидел. В начале 20-х годов Рейли, которого отстраняли от денежным потоков при заключении сделок в Одессе, все же удалось немного разбогатеть. Он спекулировал чешским радием и «чудо»-лекарством «гумагсолан», стал рантье и вошел в высшие круги английского общества, общался с Черчиллем. В 1924-25 годах Рейли живёт в Америке, где судится за комиссионные с одной крупной фирмой, ездит с антисоветскими лекциями и говорит о «красной угрозе». Рейли отметился и в"литературной» среде: с писателем Полом Дюксом, он перевел на английский книгу Савинкова - «Конь вороной». Рейли ещё не знал, что её автора нет в живых...

«Трест» и треск

Тройной агент Джордж Хилл, советник Троцкого, который работал одновременно на «Интелледженс Сервис», ОГПУ и на немецкую разведку стал для Рейли обманчивым маяком. Хилл прислал Сиднею письмо, в котором предлагал встречу с активистами подполья. Сидней принял приглашение. Это стоило ему жизни. Для дезинформации английской разведки в газете «Известия» была опубликована короткая заметка о том, что «четверо контрабандистов пытались перейти финскую границу. В результате двое были убиты». В это время Сидней давал на Лубянке показания. 5 ноября Сиднея Рейли расстреляли.

P.S. Справедливости ради стоит сказать, что существует также версия, по которой никакого Сиднея Рейли, английского шпиона не существовало, а был советский разведчик Сидней Реллинский, который разоблачил заговор послов, а после отбыл в Англию. В 1925 году получил приказ вернуться в СССР и сообщения о его гибели были подставными. Версия малоубедительная, но для полноты картины... хотя с разведчиками полноты картины быть не может.

Сидней Рейли (Sidney George Reilly) – британский разведчик, непревзойденный мастер интриг и подкупа, действовавший в 1910–1920-х годах ХХ в. в России и на Ближнем Востоке. По некоторым свидетельствам – прототип Джеймса Бонда.

Настоящее имя Соломон. Другие варианты перевода фамилии: Райлей, Рейлей, Райллэ (дело в ЧК Одессы). Псевдонимы: Сидней Георгиевич Реллинский, Константин Маркович Массино, Розенблат, Розенбаум, Бергман, Константинов и мн. др.

По общепринятой версии, Рейли был рожден под именем Георгия Розенблюма 24 марта 1874 г. в Одессе, где, безусловно, провел детские годы, что подтверждал Роберт Брюс Локкарт.

Он был незаконным сыном Полины (Перлы) и доктора Михаила Абрамовича Розенблюма – выходцев из Гродненской губернии. (Доктор М. Розенблюм проживал в Одессе по ул. Маразлиевской, 24, а позднее в доме № 27 по Александровскому проспекту, где в 1919 г. проживала его дочь Елена Розенблюм). Воспитывался мальчик в семье приемного отца Григория (Герша) Розенблюма – двоюродного брата настоящего отца, и домовладелицы Софьи Рубиновны Розенблюм (впоследствии, в 1918 году, сдавшей свой одесский особняк под британское консульство).

Рейли писал, что в 1882 г. он арестовывался царской охранкой за участие в революционной студенческой группе “Друзья просвещения”. После освобождения приемный отец сообщил Соломону, что его мать умерла.

В деле Рейли, в архиве ОГПУ значилось, что он закончил 3-ю Одесскую гимназию и одно время учился в Новороссийском (Одесском) университете. Взяв себе имя Сигизмунд, сымитировав свою смерть, в 1893 г. Рейли покинул Одессу и отбыл в Южную Америку на британском корабле. В Бразилии Рейли взял себе имя Педро. Он работал в доках, на строительстве дорог, на плантациях, а в 1895 г. устроился поваром в экспедицию британской разведки. Он спас во время экспедиции агента Чарлза Фотергилла, который позже помог ему получить британский паспорт и приехать в Великобританию, где Зигмунд Розенблюм стал Сиднеем. По ряду свидетельств в Австрии (даты не ясны) он изучал химию и медицину, в 1897 году в Англии завербовался в разведку Великобритании под фамилией своей жены – ирландки Маргарэт Рейли-Кэллэген. В одной из автобиографий и он указывал, что окончил 2 семестра физико-математического Факультета Новороссийского (Одесского) университета. В 1897–1898 годах работал в Британском посольстве в Санкт-Петербурге. В 1898 году Рейли действовал в заграничной организации российских революционеров “Общество друзей свободной России”, с 1903 года был в русском Порт-Артуре под видом торговца строительным лесом, там вошел в доверие командования русских войск и добыл план укреплений, который продал японцам. В 1905 г. побывал в Одессе, а затем, до Первой Мировой войны, действовал в России (с сентября 1905 по апрель 1914 – помощник военно-морского атташе Великобритании), затем в Европе. В справочнике “Весь Петербург” значился как антиквар, коллекционер. Увлекался авиацией, был членом Санкт-Петербургского летного клуба. В конце 1917 г. завербовался в Королевский авиационный корпус, позднее аттестован в звании 2-го лейтенанта и, по-видимому, более высокого звания не удостаивался.

В начале 1918 года был в составе союзной миссии направлен в красный Мурманск и Архангельск. Стремительные перемещения Рейли поразительны для того времени. В феврале 1918 он появился в красной Одессе в составе союзнической миссии английского полковника Бойля и занялся организацией английской агентурной сети с внедрением в круги красных комиссаров (есть признаки, что там он сошелся с Я. Блюмкиным). В начале марта 1918 прибыл в красный Петроград и прикомандирован к военно-морскому атташе капитану Кроми, затем к главе английской миссии Брюсу Локкарту. Сделал неудачную попытку вербовки главы Высшего Военного Совета Республики, бывшего генерала М.Д. Бонч-Бруевича. Переехал вслед за советским правительством в красную Москву и вел там разведработу. В мае 1918 пробрался на белый Дон, к Каледину, откуда якобы под видом сербского офицера, якобы через всю красную Россию вывез в Мурманск и посадил на стоявший там английский эсминец А.Ф. Керенского. Затем в Москве и Петрограде принялся организовывать заговоры против большевиков. В июне 1918 передал пять миллионов рублей для финансирования т. н. Национального и Тактического центров. В 1918 координировал мятеж левых эсеров 6 июля в Москве. Как многие авантюристы-разведчики, Рейли был склонен к “двойной игре”. Так, установив тесные контакты с командиром красных латышских стрелков, несших охрану Кремля, Э. Берзиным, передал ему 700 тысяч рублей (по данным коменданта Кремля П. Малькова, 1.200 тысяч. Для сравнения: – зарплата Ленина тогда была 500 рублей в месяц), а также сообщил Берзину явки и адреса известных ему белогвардейцев. Все деньги и явки были сразу же переданы Свердлову и Дзержинскому. Белогвардейцев расстреляли, а деньги пошли на постройку клуба для латышских стрелков и издание агитационной литературы. Одновременно Рейли вошел в доверие к Савинкову и его боевикам и участвовал в “заговоре послов”. В этот период в Москве Рейли удавалось достаточно легко и свободно вербовать советских служащих (в том числе и секретаря ЦИКа Ольгу Стрижевскую) и получать от них нужные ему документы, в том числе свободный пропуск в Кремль по подлинному удостоверению сотрудника ЧК на имя Сиднея Релинского. Также выступал под собственным именем, под именами сотрудника угро Константинова, турецкоподданного негоцианта Массино (фамилия одной из его жен), антиквара Георгия Бергмана. После убийства эсером Яковом Блюмкиным немецкого посла Мирбаха, и покушения на Ленина 30 августа 1918, которое чекисты объясняли “заговором послов”, на заочном суде в ноябре 1918 г. в Москве Рейли фигурировал как соучастник, был объявлен вне закона и приговорен к расстрелу. Когда последовало разоблачение заговора Локкарта и был убит Кроми, Рейли сбежал через Петроград – Кронштадт – Ревель в Англию, где стал консультантом Уинстона Черчилля по русским вопросам.

В начале декабря 1918 года Рейли опять в России, в белом Екатеринодаре, член союзной миссии в ставке главкома ВСЮР Деникина. В начале 1919 года посещает белые Крым и Кавказ, с 3 февраля по 3 апреля 1919 находится в белой Одессе, где 9 февраля он зарегистрировался в гостинице “Лондонская”. Здесь, в Одессе, движимый тщеславием, анонимно публикует в белогвардейской газете “Призыв” № 3 от 3 марта свою первую автобиографию с описанием заслуг в борьбе против большевизма. Через ту же газету (№ 8 от 20 марта) сдает белой контрразведке трех чекистов – Грохотова из Мурманска, Петикова из Архангельска и Жоржа де Лафара из Москвы, – с которыми встречался в Советской России. 3 апреля 1919 г. эвакуируется вместе с французами из Одессы в Константинополь, где недолго работает в британском комиссариате.

Рейли входит в тесные отношения с представителями русской эмиграции, лоббирует в английском правительстве финансирование белоэмигрантского Торгово-Промышленного комитета (Ярошинский, Барк и др.), тесно сошелся с Савинковым, и с его помощью осенью 1920 лично участвовал в боевых действиях на территории Белоруссии в составе армии Булак-Булаховича, которая вскоре была разгромлена РККА. В 1922 году с помощью Савинкова и Эльвергрена организовал на деньги Торгпрома покушение на глав советской делегации на Генуэзской конференции, которое провалилось.

Рейли получил от своего друга и соратника Джорджа Хилла (советника Льва Троцкого и сотрудника ОГПУ) письмо с приглашением встретиться с лидерами антисоветского подполья прямо в Москве. Охотно согласившись, Рейли перед переходом границы СССР написал письмо жене, чтобы в случае его исчезновения она не предпринимала ничего для его розыска. Советские газеты официально сообщили, что в районе финской деревни Аллекюль 29 сентября 1925 года при переходе границы были убиты два контрабандиста, а жене Рейли сообщили, что он умер. Но на самом деле его арестовали в Москве и доставили на Лубянку, где он чистосердечно признался своим старым знакомым Ягоде и Мессингу, что занимался подрывной деятельностью против СССР, и выдал всю систему английской разведки и то, что ему было известно об американской. Известно, что последний выстрел в грудь “короля шпионажа ХХ века” произвел молодой чекист Георгий Сыроежкин 5 ноября 1925 г. В ОГПУ был составлен официальный документ, что С. Дж. Рейли был застрелен сотрудниками ведомства при попытке к бегству на дороге в Богородск.

На многих этапах своей разведдеятельности, бывая в США и других странах, Рейли одновременно с разной степенью успеха занимался бизнесом – крупными спекуляциями лесом, химическими веществами и фармацевтическими препаратами и даже их производством. Коллекционировал различные реликвии, связанные с эпохой и личностью Наполеона Бонапарта.

Леонид Авербух, врач, журналист